Кто вынужденно ничем не занимается, начинает думать: «Как бы мне не деградировать, при том что от меня общество не ждет какого-то общественно полезного труда». И это очень важный момент. Фактически человек попадает в ситуацию художника. Дело в том, что художник… Нет такой маркетинговой вещи, что художник является ответом на какую-то потребность. Художник всегда - по крайней мере, в начале своей карьеры - создает абсолютно никому не нужные вещи, в которых нет никакой потребности, а потом еще нужны огромные усилия, чтобы обществу доказать, что то, что он делает, важно, что это культурное достояние, и так далее. То есть люди попадают в ситуацию, в которой художник находится постоянно.

И, соответственно, мы видим, что так называемая «ИЗО-изоляция» - это попытка творчества людей, которые до этого никаким творчеством не занимались, которые вдруг в этой ситуации начали… ну, стали художниками. И здесь очень важный тезис: когда человек пренебрежительно говорит про современное искусство «Я тоже так могу», многие считывают это как «это не искусство, потому что я тоже так могу». Но на самом деле человек говорит: «Я тоже так могу, я тоже художник». Это важная дефиниция, которую, мне кажется, коронавирус сразу же показал.

Во дни коронавируса мы как бы лишаемся города, живем в своих квартирах, и понимаем, чего лишились. Вот представим: учитель или врач, вот его нормальная жизнь, в Париже или в Москве, в Будве в Черногории, в каком-нибудь Урюпинске… Чем отличается рабочее время этих людей в зависимости от того, где они живут? Ничем. Он приходит в класс. В классе 30 человек. Он их чему-то учит. Или он принимает больных. Чем отличается их домашняя жизнь? Тоже ничем. Спят, готовят, смотрят телевизор или компьютер. Разница между парижанином, москвичом и черногорцем исключительно в том, как он проводит свободное время. То есть нас лишают обычного свободного времени. И получается, что современный город — это бизнес по обслуживанию этого свободного времени. Его изначальная функция - бизнес по обслуживанию свободного времени. И внутри этого бизнеса культура является важнейшей частью.

Возьмите любой город - не мегаполис, а какой-то небольшой город - и спросите, что такое лицо города. Придете в центр и увидите: справа музей, слева театр, парк, то есть лицо города и инфраструктура культуры - фактически одно и то же. Опять мы приходим к тому, что свободное время играет очень важную роль для культуры. За последние 50 лет свободного времени стало в три раза больше. Сейчас, наверное, еще больше. То есть выходные дни, сокращение рабочего дня, фрилансеры, отпуска - в целом, свободное время увеличилось и начало влиять на экономику. Экономика уже давно подошла к этому порогу: сельское хозяйство сегодня - валовой его объем - суммарно меньше, чем творческая индустрия. Условно говоря, сельское хозяйство - где-то 4–5%, а творческая индустрия - 7%. И это пока не приводило к каким-то большим изменениям. Но это как бы некоторый «медицинский» факт.

И в связи со всем этим моя, как я называю, завиральная теория заключается вот в чём: представим себе две фигуры, ученого и художника, в XVIII веке. Это два маргинала, они принимаются, конечно, в элите, но в целом эти люди одни сидят в мастерской, рисуют чего-то, что нужно узкому кругу людей; другие в своем монастыре или в какой-то своей келье пишут какие-то формулы. К реальной жизни они большого отношения не имеют. Но наступает XIX век, появляется фигура инженера - то есть человека, который, с одной стороны, умеет читать эти формулы, а с другой стороны - думает всё время о реальной жизни. И у нас получается техническая революция. Мир меняется, ученый перестает быть маргиналом, становится одним из «моторов» цивилизации. В науку идут огромные, невероятные деньги по сравнению с теми деньгами, которые до этого были. И наступает индустриальный XX век.

Увеличение свободного времени, по большому счету, это и есть результат индустриальной революции. А увеличенное свободное время требует другой, постиндустриальной экономики. То есть бизнес по обслуживанию свободного времени - он другой. Например, кто главные конкуренты? В индустриальном мире главные конкуренты —корпорации. В постиндустриальном - это территории. Территории конкурируют между собой за людей, то есть они должны создавать комфортную среду внутри города. Индустриальная конкуренция - гонка за универсальной победой. Если я создал гаджет и он более качественный и дешевый, чем у конкурентов, я выиграл. В постиндустриальном идет конкуренция за уникальное. Она совсем другая.

Внутри первой конкуренции (за универсальное) сидит ученый, потому что он ищет формулу. Внутри постиндустриальной конкуренции сидит художник в широком смысле. Разница понятна: художник, получается, профессионал по созданию уникального. У Саши Бродского есть работа «Живой уголок»: много клеточек, одинаковых абсолютно, в каждой клеточке одинаковые тарелочки, в тарелочках одинаковое молочко написано, в общем, всё абсолютно одинаково, но в каждой клетке разные какашки. Это некий образ того, как работает художник. Он находится в той же ситуации, в которой вроде бы и мы, но он производит нечто уникальное.

Фактически, я предполагаю, что в ближайшее время этот новый постиндустриальный этап создаст новый художественный рынок. Изменения будут сомасштабны переменам научного мира в конце XIX - начале XX века. В первую очередь, это кардинальная смена партнера у искусства: до последнего времени художник находился в некоем выборе между властью и бизнесом, то есть ресурсы он берет там или там. Везде есть какие-то сложности: власти хотят, чтобы художник был лоялен, а в лучшем случае даже был пропагандистом. Что художнику не очень нравится. Бизнес хочет концерт, корпоратив, позолоту - тоже не всегда художнику это нравится. Но это как бы вынужденный партнер. А здесь идет смена партнера. Это, конечно, город, территория.

Что хочет город? Город говорит художнику: сделайте нам такое событие, чтобы весь мир про нас узнал. Художник говорит: я сам бы хотел сделать такое событие, чтобы весь мир узнал о нем. Или: сделайте нам такую программу, чтобы люди вместо асоциального поведения какого-то (алкоголизма, например) ходили в ваши музеи, смотрели ваши спектакли. Он говорит: я сам бы хотел, чтобы стояли очереди в музеи, и так далее. Художник - партнер города по созданию уникального.

Вторая идея - художник становится образцом для этих 80% людей, которые не работают внутри маркетинга, не работают внутри необходимости и должны научиться у художников создавать эту необходимость. Когда был, кстати, прошлый кризис, в Москве закрылась половина ресторанов и не закрылось ни одной галереи. То есть люди искусства умеют работать вне очевидной потребности в их работе. Что это означает, на самом деле? Есть одна организация, которая, как мне кажется, находится в промежуточном состоянии, и ее работа может лучше объяснить, что я имею в виду здесь как художник. Эта организация называется «Волонтеры Америки»: человек придумывает сам себе работу, приходит в эту организацию, и если то, что он придумал, интересно, ему эта работа обеспечивается. То есть человек живет в каком-то месте и думает: вот этот парк никто не убирает. Он приходит в эту организацию и говорит: «Знаете, я здесь живу, я готов организовывать своих соседей, раздавать им метлы, мы будем следить за этим парком. Я буду работать организатором коммуны, которая следит за этим парком». Сейчас «Волонтеры Америки» - это 200 000 человек. Эти люди самостоятельно ищут, чем бы заняться, и занимаются. Они сами себе находят работу. Это модель поведения художника. Я думаю, что второе, чем художник может заниматься - он может быть «учителем жизни» для всех остальных, то есть для тех, кто будет получать тот самый безусловный доход. Но будет думать о том, что ему нужно не деградировать, а заниматься чем-то очень важным и очень полезным.

Ну, и третье, конечно, это то, что будет цифровое искусство, то есть креативная экономика, то, что иногда называют новым ремесленничеством. Я прогнозирую отказ от больших брендов, то есть весь мир вещей станет миром произведений искусства. Будут огромное количество людей, из которых кто-то будет заниматься прекрасной одеждой, но она вся будет уникальная, художественная, малые тиражи; кто-то будет делать уникальную мебель, стулья и так далее. Новое ремесленничество - это, собственно говоря, некая ситуация, когда большое количество людей станет художниками, которые создают эти уникальные предметы.

Мне кажется, нам на руку играет тот факт, что многие, кто сейчас работает на удаленке, не вернутся снова на рабочие места. Работодателям будет выгодно не платить за помещения, люди перестанут быть привязанными к работе, и конкуренция территорий за этого человека станет более острой. На нее не будет влиять тот факт, где человек работает.

Подытоживая: XX век - век ученого, конкуренции между корпорациями, век поиска универсальности (то, что в бизнесе называют «масштабируемость»). XXI век, постиндустриальный - это век художника, это конкуренция за уникальное! Если марксизм со своей теорией - «рабочее время», то здесь свободное время становится основной валютой. Люди будут распоряжаться им точно так же, как распоряжаются деньгами. Его можно тратить, его можно инвестировать. Дальше следует думать именно об этом: главным событием XXI века, которое будет трансформировать общество, будет всё, что связано со свободным временем.

Текст: Марат Гельман, Будва (Черногория). По материалам онлайн-лекции «Свободное время как культурная революция» 30.04.20 года

Иллюстрации: Марат Гельман, Архив Прииска

На иллюстрации: Марат Гельман: XXI век - это конкуренция за уникальное

P.S. БОЛЬШЕ, ЧЕМ УВИДЕТЬ! Выбрать картину из мастерской легендарного Дмитрия Шагина и рекомендуемых Прииском художников – легко и просто! Если, конечно, у Вас есть желание, умение общаться и торговаться с настоящими мастерами! Предложение прямо из мастерской художника. Прииск плохого не советует – добро пожаловать!охого не посоветует!